«Всеправославный собор» как современный аналог Флорентийской унии

Человечество существует уже более семи тысяч лет и за это время накопило огромный опыт. Практически для каждого события современности можно найти исторический прототип, т. е. сходную по внутреннему содержанию параллель в прошлом, аналог. Премудрый Соломон вещает: Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: смотри, вот это новое, но это уже было в веках, бывших прежде нас (Еккл. 1, 9–10). 

Сегодня перед всем православным миром остро стоит проблема т. н. «Всеправославного (восьмого вселенского) собора». Это ключевое событие не только 2016 года, на который намечено торжественное утверждение итогового соборного акта, но и – даже в большей степени! – года нынешнего, поскольку все документы для данного мероприятия будут подготавливаться и утверждаться на предсоборных форумах именно в этом году.

Есть ли исторический прототип у «Всеправославного собора»?

Ответ мы находим в трудах великого сербского богослова преподобного Иустина Челийского, сопоставившего предстоящий форум с печально известным Ферраро-Флорентийским собором XV века: «Поведение представителей Константинопольской Патриархии в течение последних нескольких десятилетий вызывает такое же нездоровое безпокойство и болезненное духовное настроение, какое в XV веке привело Церковь к флорентийской измене и позору».

Вникнем в предложенное преподобным Иустином в качестве исторической параллели событие и попытаемся разобраться, в чем же именно состоит сходство упомянутых двух соборов.

Ферраро-Флорентийский собор был открыт 9 апреля 1438 года в итальянском городе Ферраре. В нем участвовали иерархи Константинопольского Патриархата и католической конфессии. Ревнитель Православия митрополит Марк (Евгеник) (свт. Марк Ефесский) представлял на собрании Антиохийского и Иерусалимского Патриархов. В то же время он был первым богословом греческой делегации, которую возглавлял Император Иоанн V Палеолог и Константинопольский Патриарх Иосиф II. С латинской стороны собором руководил папа римский Евгений IV. Ключевой темой, вынесенной на повестку мероприятия, стал вопрос о преодолении догматических разногласий между Православной Церковью и католиками и их соединении.

Как видим, на соборе заседали высшие церковные и государственные деятели как с той, так и с другой стороны. Необходимо отметить, что папа римский является не только религиозным лидером католиков, но и носителем светской власти, и в XV веке его полномочия были весьма обширны. Понтифик фактически единолично управлял всей Европой. Почти все короли находились в его подчинении, и он, по сути, распоряжался всеми государственными ресурсами европейских держав. Именно это обстоятельство стало ключевым для проведения собора.

В первой половине XV века Византийская Империя, потерявшая значительную часть своей территории, переживала закат, постепенно отступая под ударами орд предводителя османов Мурада II. Условием военной помощи Запада Византии папа Евгений поставил «соединение церквей». Будучи не в состоянии собственными силами оказать должное сопротивление турецким захватчикам, византийский Император вынужден был дать согласие на участие в соборе и склонил к этому иерархов Константинопольской Церкви.

В ходе соборных заседаний рассматривались вопросы о «филиокве» (лат. filioque – «и Сына» – еретическое добавление к латинскому переводу Никео-Цареградского Символа веры, принятое католиками в XI веке в догмате о Троице: об исхождении Святаго Духа не только от Бога Отца, но от Отца и Сына, – примеч. ред.), учение о чистилище и другие догматические нововведения папистов. Сначала обсуждение носило форму диспутов. Первое слово предоставлялось докладчику от латинян, затем кто-либо из греческой делегации выражал православное видение проблемы.

Побежденные в богословских прениях латиняне прибегли к насилию. Непокорным православным епископам задерживали выплату денежного довольствия (греки прибыли на собор и проживали в Ферраре за счет римской курии), морили их голодом, заключали в темницы. Император Иоанн V был заодно с папистами, поскольку решил любой ценой получить военную помощь Запада. Постепенно сопротивление греческих делегатов сошло на нет; и только митрополит Марк терпеливо переносил всевозможные притеснения и мучения и не отступил от святого Православия.

4 июня 1439 года во Флоренции, куда ранее переместился собор, состоялось подписание соборного определения о «соединении церквей». Вся греческая делегация, опять же за исключением святителя Марка, согласилась с постановлением, признав власть папы и католические лжедогматы. Однако отсутствие подписи Ефесского митрополита папа Евгений расценил как крах всего замысла и унии.

Таковы вкратце предпосылки Ферраро-Флорентийского собора, его ход и итоги.

Итак, что же общего преподобный Иустин Челийский усмотрел в делах представителей Константинопольской Патриархии в течение нескольких последних десятилетий и поведении греческих иерархов XV века, что позволило ему сделать вывод об исторических параллелях наших и минувших дней?

Годы, предшествовавшие 1976-му, которым датируются вышеприведенные слова преподобного Иустина, связаны с именем Константинопольского Патриарха Афинагора (Спиру), занявшего престол в 1949 году. Для характеристики этой фигуры достаточно указать одну деталь: в Стамбул он прибыл из США (где ранее был архиепископом и экзархом Северной и Южной Америки) на самолете правившего в то время президента Г. Трумэна. Этот факт красноречиво свидетельствует об особых деловых отношениях между американским президентом и Константинопольским Патриархом. И в этом тандеме доминирующую роль играл отнюдь не Афинагор, а Трумэн, под диктовку которого первый проводил свою политику, полностью соответствующую государственной стратегии «холодной войны».

Сущностью, основным методом и принципом экуменизма служит размытие строгих догматических и иных границ ради создания некоего теологического коктейля под названием «единство церквей». Патриарх Афинагор заметно преуспел в сем небогоугодном делании. Нисколько не принимая во внимание принципиальные расхождения католичества с Православием, он продвигал ложную экуменическую идею, утверждая, что у всех «христиан» Бог один – Иисус Христос; и что все, именующие себя христианами, принадлежат единой и истинной Христовой Церкви (как будто соединением, слиянием правого и неправого, отказом от обоснованных принципов можно получить некий достойный плод). Т. е. Патриарх Афинагор, подобно католическим модернистским «богословам», ориентировался на экуменизм, способствуя реализации униальных планов Ватикана.

Плодом такой «теологии» стали переговоры Патриарха с папой Павлом VI в Иерусалиме в 1964 году. Это была первая со времен Ферраро-Флорентийского собора встреча папы римского и Константинопольского Предстоятеля, а также первая из исторических параллелей с упомянутым собором, поскольку на встрече, как и на Ферраро-Флорентийском соборе, обсуждался тот же вопрос – о т. н. «соединении церквей». В результате обеих встреч были подписаны униатские соглашения. Документ от 4 июня 1439 года гласил о признании греческими иерархами власти папы и католической еретической догматики. А по итогам иерусалимской беседы в Риме и Стамбуле 7 декабря 1965 года было подписано соглашение о «взаимном снятии анафем».

Представители других Поместных Православных Церквей выразили справедливые протесты антиканоническому деянию Патриарха Афинагора. Московский Патриарх Алексий I заявил, что данный акт не имеет никакой силы. Афонский старец Филофей (Зервакос), ученик святителя Нектария Пентапольского, написал Патриарху-экуменисту открытое письмо, увещевая его поступить по правде. Он предложил Афинагору, соизмеряясь со Христовым учением, известить римского папу, что тот отнюдь не непогрешим, равно как и сам он, Патриарх Афинагор, и потому они не могут считаться и именоваться наисвятейшими. И если люди, желая польстить папе и Патриарху, называют их именно так, то отец Филофей советовал сказать верующим правду: «Мы не такие, мы грешники!» Ибо Сам Христос возразил одному богатому юноше: Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог (Мк. 10, 18). Это письмо раздосадованный Патриарх вернул автору – в том числе и потому, что явно не желал, чтобы документ сохранился в патриаршем архиве.

Протестовала и почти вся Святая Гора Афон. А преподобный Иустин Челийский несколько позже, обращаясь к сербским иерархам, писал об Афинагоре: «Что сделали Богом поставленные строители Церкви Христовой в защиту Святого Православия от самоубийственной поверхностности и предательской несерьезности Цареградского Патриарха Афиногора, который своим неописуемым отношением в словах и делах уже давно соблазняет православную совесть, отрекается от единственной и всеспасительной истины Православной Церкви и веры, признает римскую и другие ереси за равноправные с Истиной, признает римского понтифика – Максимуса со всей его демонской противоцерковной гордостью, вероломно и поспешно поверхностно готовит, по примеру Ватикана, некий свой так называемый „Великий всеправославный собор" – не с главной евангельской задачей, в соответствии со Святым Преданием – задачей спасения человека в мире, но без участия носителей Православной веры, теологии, Предания и церковности?!»

Здесь уже пора сделать вывод о самой сути «Восьмого вселенского собора». Его сверхзадача, как свидетельствует преподобный Иустин, – в том, чтобы соглашение о «снятии анафем» от 7 декабря 1965 года было признано всеми Православными Поместными Церквами. И в настоящий момент эта цель по-прежнему актуальна для Константинопольского Первосвященника.

На собрании Предстоятелей Поместных Православных Церквей, проходившем с 5 по 9 марта 2014 года в Стамбуле, Патриарх Варфоломей указал на накопленный богатый опыт экуменической – «всеправославной» – деятельности последних 50 лет. Он отметил, что благодаря институту «всеправославных» конференций, начало которым положил его предшественник Патриарх Афинагор, «созрели решения, принятые всеми православными, по вопросу отношений с неправославными. Для всех Православных Церквей сии постановления рассматривались как обязательные, которые должны воплощаться в жизнь, как „внутреннее право" каждой из них». Затем он выразил недовольство, что Автокефальные Церкви часто ведут себя как самодостаточные, вырабатывая собственную позицию по данной проблеме. Т. е. «всеправославно» принятые постановления ими порой не соблюдаются, несмотря на то, что эти решения утверждены представителями данных Церквей. Такие Церкви, заявил Патриарх Варфоломей, допуская «противозаконную критику» установленных «норм», действуют самочинно.

Из этого выступления, больше похожего на общение сюзерена со своими вассалами, видно, что среди всех тем соборной повестки ключевой, по мнению Стамбульского Первосвященника, является вопрос отношений с еретиками, в первую очередь – с католиками. С его стороны прозвучал строгий выговор в адрес Предстоятелей Поместных Православных Церквей (Грузинской, Иерусалимской и Болгарской), которые ранее, руководствуясь церковными канонами и святоотеческим учением, вышли из крупнейшей экуменической организации «Всемирный совет церквей», не испросив у него благословения. Апостольские правила (10-е, 45-е и др.), запрещающие молиться с еретиками, заповедь апостола Павла о необходимости отвращаться таковых после первого и второго вразумления (Тит. 3, 10), а также другие соборные постановления и правила Церкви Патриарх Варфоломей подменяет новыми «канонами» – решениями «всеправославных» конференций и совещаний, зачастую полностью противными церковному каноническому праву.

О том, что новая уния между Ватиканом и Восточными Православными Церквами, эта сверхцель готовящегося собора, – не снята с повестки, и что «Всеправославный собор» приблизит достижение этой заветной мечты римской курии, свидетельствуют и слова кардинала Курта Коха. Он, в частности, отмечал, что на Западе с нетерпением ожидают этого форума, поскольку в настоящее время Православные Поместные Церкви разрозненны, а собор якобы должен их объединить. Что подразумевал в данном случае кардинал-экуменист? Очевидно, то же, что и Стамбульский Патриарх. С Фанаром у Ватикана достигнуто полное единство, взаимопонимание и взаимопризнание, закрепленные в соответствующих «канонических нормах». Но вот беда: другие Поместные Церкви эти правила пока не признают – нет общего согласия в антиканонических «всеправославных» решениях, имеющих, по словам Варфоломея, обязательный для всех характер! А «соборные постановления должны быть признаны всеми, ибо только таким образом хранится единство Церкви», – продекларировал Константинопольский Предстоятель. Однако нельзя забывать: в случае, если прочие Церкви признают над собой власть «восточного папы» – Стамбульского Патриарха, его т. н. «первенство власти», то римские понтифики наконец-то подчинят себе Восточную Церковь.

Но единство во лжи и ереси, о котором говорят Патриарх Варфоломей и кардинал Кох, богомерзко и богопротивно. Об этом свидетельствует другой Константинопольский Первоиерарх – святитель Григорий Богослов: «Да не подумают однако же, будто бы я утверждаю, что всяким миром (и единством – добавим от себя, – примеч. свящ. М.Н.) надобно дорожить. Ибо знаю, что есть прекрасное разногласие и самое пагубное единомыслие; но должно любить добрый мир, имеющий добрую цель и соединяющий с Богом. <…> Когда идет дело о явном нечестии, тогда должно скорее идти на огонь и меч, не смотреть на требования времени и властителей и вообще на все, нежели приобщаться к закваске лукавства и прикасаться к зараженным. Всего страшнее – бояться чего-либо более, нежели Бога, и из-за этой боязни служителю истины стать предателем учения веры и истины».

Таким образом, свидетельство «всеправославного» единства, объявленное целью «Всеправославного собора», – пагуба, заключающая в себе явное нечестие – объединение Поместных Православных Церквей под властью «восточного папы» ради дальнейшего «соединения» с римским ересиархом. Иными словами, это новая уния православных с папистами!

Теперь, после проведенного анализа, историческая параллель и внутреннее сходство «Всеправославного собора» с униатским Ферраро-Флорентийским, признанным римско-католической конфессией «вселенским», очевидны. Отличие же – в том, что формой унии избран не богословский диспут, а экуменический «диалог любви».

Итак, «Восьмой вселенский» лжесобор – это в некотором роде аналог униатского Ферраро-Флорентийского. Нам ясны экуменические методы этой борьбы против Православия, очевидна и конечная цель, – а значит, противостояние возможно и необходимо!

Священник Михаил Новиков
Источник: газета "Православный крест"

католической экуменический формой Римско «Всеправославного собора» Отличие очевидны «вселенским» избран богословский любви» «диалог диспут конфессией сходство внутреннее параллель униатским признанным