Древние и современные еретики в Церкви

Русь святая! Храни веру православную, в ней же тебе утверждение!
Основные положения «православного» учения о спасении проф. М.М. Тареева изложены им уже в первом сочинении «Искушения Богочеловека» (М., 1892). Спасение наше, по Тарееву, совершилось Христом в пустыне, когда Господь отверг искушения сатаны. Победа Христа состояла в том, что Он уничижил Себя, подчинил Божественную Жизнь условиям и законам человеческого существования. Христос отверг искушения, побуждающие Его «утвердить Свое божественное достоинство в Своей данной ограниченной исключительности», и тем самым показал и всем людям, как должно преодолевать религиозные искушения. Каждый христианин, по Тарееву, призван повторить в себе и для себя подвиг Христа, «смириться в богосыновней покорности».

Митр. Антоний (Храповицкий) спасение наше видит в Гефсимании, совершившееся душевными муками Христа о человеческой греховности. «Почему, – вопрошает митр. Антоний, – эти душевные муки Христа о человеческой греховности явились нашим искуплением?» – «Потому, что сострадательная любовь таинственно объединила Его Дух с нашими душами и мы почерпаем для них от Духа Христова, как бы источник святости и тем побеждаем грех». (Опыт Христианского Катихизиса, Австралия, 1989).

По мнению архиеп. Сергия (Страгородского) (впоследствии Патриарх), прощены мы Богом от вечности, и Сын Божий вочеловечился, чтобы засвидетельствовать людям эту истину, истину, что Бог от вечности простил наши согрешения. Ибо, говорит архиеп. Сергий, «как человек узнает об этом? Бога никтоже нигдеже виде; познать, следовательно, что Он есть любовь никто сам собою не может». До крестной смерти подвизался Христос, по архиеп. Сергию, именно для того, чтобы со всей убедительностью засвидетельствовать людям истину, что Бог любит их, и от вечности простил все их согрешения. (Православное учение о спасении. М, 1991).

Проф. В.И. Несмелов учил, что Христос взял на Себя все грехи мира и искупил их на Кресте. Но взял Христос грехи мира потому, что является Первовиновником бытия, и Первовиновником всех грехов: «ведь, если бы Он не создал мира, пишет Несмелов, – то не существовало бы никакого греха и не было бы никакой погибели от греха». Поэтому Бог «во всех преступлениях грешного мира благоизволил обвинить Себя Самого, как Творца всего мира». И поскольку Первовиновником греха, по Несмелову, является Бог, то тем самым грех Богом и уничтожается. (Наука о человеке. Казань, 1896).

Известный дореволюционный богослов П.Я. Светлов (Значение Креста в деле Христовом, 1892,2-е изд. 1906) дело спасения, совершенное Христом, видит в сострадании. Христос любит человечество, страдающее от греха. Эта любовь понуждает Сына Божия пострадать за него. Но страдание Христа, по Светлову, было «со-страданием, и Сам Он не только Страдалец, но и Со-страдалец». По мнению Светлова, «Христос в Своем святом сострадании к человечеству переживает на Самом Себе суд над человечеством, всю судьбу, определенную грехом, и в этом сострадании к человечеству, сливая Себя с ним, выражает со всею полнотою и любовь к человечеству, и любовь к Богу Отцу». Христос установил таинство святой Евхаристии, таинство, «без которого крестное жертвоприношение не было бы закончено». Ибо «Христос, по мнению Светлова, страдает за людей, но не отдельно от людей, а вместе с ними». И это свое соучастие в жертве Христовой христиане и совершают, участвуя в таинстве святой Евхаристии.

Целый ряд так называемых богословов наше спасение видит в том, что Христос воспринимает на Себя нашу природу, удобопреклонную ко греху, и исправляет эту природу. Но каким образом Христос исправляет эту природу? Здесь мнения так называемых богословов разделяются. Архиеп. Иларион (Троицкий) исправление этой природы видит уже в Боговоплощении. На Кресте, отрекаясь от Своей, якобы греховной воли, Христос, по архиеп. Илариону окончательно восстанавливает Свою природу, совершая тем самым наше спасение («ЖМП», 1982, №3).

Проф. А.И. Осипов исправление удобопреклонной ко греху человеческой природы Христа видит в Его страданиях, включая крестные. «Через Крест, через страдания восстановив в Самом Себе эту природу человеческую, Христос стал родоначальником нового человечества». (Лекция «Почему Христос не родился римским императором?). А диакон А. Кураев поучает, что эта удобопреклонная ко греху человеческая природа воспринята Христом в единство Своей Божеской Ипостаси. И «через абсолютную непогрешимость, неподверженность ко греху Своей Ипостаси Логос выпрямляет искореженность человеческой природы». (Сатанизм для интеллигенции, ч.2, М., 1997).

Преподаватель Православного Свято-Тихоновского Богословского Инстиута иерей Олег Давыденков для построения своей гипотезы искупления обращается к грехопадению прародителей: «грехопадение по факту состояло в преслушании: Адам нарушил Божественную заповедь, и это привело к рассогласованию воли человеческой с волей Божией». Из такой предпосылки он делает вывод, что «искупление означает обратное движение, возвращение в то состояние, из которого выпал Адам, что возможно только на пути абсолютного послушания Богу». Этот, путь послушания, который по мнению о. Давыденкова должен был пройти Господь для нашего спасения, «предполагал принятие всех последствий нашей падшести вплоть до смерти и богооставленности»; подверженность искушениям, «которые только может претерпеть человек, и которые влекут человека ко греху». «Явив абсолютное послушание Отцу» и преодолев все искушения, Христос и совершил обратное движение, т.е. возвратился в то состояние, из которого выпал Адам, и, значит, в согласии с гипотезой о. Давыденкова, совершил наше искупление (Катихизис. Курс лекций, М.,1998).

Я привел далеко не все «православные» учения об искуплении. Но и приведенных учений достаточно для того, чтобы православного читателя повергнуть в сильное недоумение: каково все-таки православное учение о спасении? как Господь Иисус Христос спас нас от греха, проклятия и смерти, довлеющих по слову Священного Писания над всем родом человеческим со дня грехопадения Адама? То ли мы спасены в пустыне тем, что Господь отверг все искушения сатаны, как учит нас об этом проф. Тареев? то ли в Гефсимании сострадательной любовью Христа о человеческой греховности, как поучает митр. Антоний (Храповицкий)? то ли Бог, любя нас, от вечности простил наши согрешения, о чем засвидетельствовал нам Христос Своими страданиями и смертью, как повествует об этом архиеп Сергий (Страгородский)? то ли Бог Сам виновник наших грехов, почему и уничтожил наши согрешения, как учит проф. Несмелов? то ли спасены мы состраданием Христа нам и нашим соучастием в жертве Христовой в святой Евхаристии, как об этом учит проф. Светлов? то ли спасены мы в Боговоплощении через освящение нашей удобопреклонной ко греху природы, которую Господь соделал Своей, как учит архиеп. Иларион (Троицкий)? то ли спасены мы так, как учат другие так называемые православные богословы? Неужели столь различные учения о спасении все православны? И что такое тогда вообще Православие?

Недоумевающему православному читателю спешит на помощь проф. СпбДА архиеп. Михаил (Мудьюгин)
Свой доклад: «Проблемы сотериологии в русском богословии XIX – XX столетий», как раз и посвященный анализу «православных» учений о спасении, он заканчивает следующими словами: «наличие расхождений, иногда очень глубоких, между отдельными богословами и направлениями богословского мышления следует рассматривать как явление положительное, свидетельствующее, с одной стороны, о неиссякаемой жизнеспособности русского православного богословия, а с другой – о неоспоримой актуальности сотериологических проблем, в процессе изучения и раскрытия которых со святоотеческих времен и поныне имеются несомненные достижения» (Сб. «Тысячелетие Крещения Руси», М., 1989).

Современное «Православие», таким образом, не требует ныне единомысленного исповедания догматов веры; оно допускает в этом исповедании расхождения и даже глубокие расхождения. Более того, эти расхождения свидетельствуют якобы о неиссякаемой жизнеспособности православного богословия. И становится понятным, почему в современном «Православии» обретаются личности к подлинному Православию никакого отношения не имеющие.

Вот, к примеру, идеолог общечеловеческой религии и ревностный защитник папства Вл. Соловьев, источником религиозного вдохновения которого была иудейская каббала. Говоря о каббале одному из своих лондонских друзей, Соловьев сказал: «в каждой строке этой книги больше жизни, чем во всей европейской науке». За изучением каббалы Соловьев проводил дни и ночи, и в награду за таковое прилежание бог каббалы послал ему для наставления и водительства прекрасную даму, которая наименовала себя Софией, премудростию Божией. Общаясь с Софией, Соловьев впадал в трансы, что «отражено им самим в записных книжках» (Сб. «Тысячелетие Крещения Руси», с.58). Кто она, эта «София»? В своем письме к графу С.А. Толстому Соловьев признавал, что та же самая «София» являлась и общалась со многими мистиками: и Бемом, и Сведенборгом, и Парацельсом. Так что у православного читателя вряд ли могут возникнуть сомнения в рогатости и хвостатости истинного облика «прекрасной дамы». Таким образом, бес, наименовавший себя Софией, определил направление философских поисков Соловьева, и не только его, но и значительной части русского так называемого православного богословия, ибо, ведомые все той же «Софией», знаменитейшие ныне богословы свящ. П. Флоренский и прот. Сергий Булгаков совершенно исказили православное вероучение. Практически нет ни одного догмата веры, который бы не искажался этими еретиками, поскольку в основание их богословской системы положено ложное основание – лжеучение о Софии – премудрости Божией, которая и не Бог, и не тварь, но приобщена и Богу, и твари. Идея эта гностическая. Основание ее – ложное убеждение, что для сообщения Бога с миром необходим посредник, причастный и Богу, и миру. Этим посредником, по лжеучению софиологов и является «София» объемлющая собою всю тварь. Отсюда проистекает у Флоренского его оргигенизм. Находясь во власти своей ложной философии, он не может допустить даже мысли о погибели какого-либо творения Божия, ибо вся тварь в совокупности и составляет «Софию». Значит, должно произойти восстановление в первоначальном состоянии всего творения, включая нераскаянных грешников, бесов, и самого князя тьмы сатаны. Но Флоренский знает, что ересь Оригена о прекращении вечных мучений и восстановлении грешников и бесов в первоначальном состоянии уже осуждено V Вселенским Собором. И потому Флоренский находит, как ему кажется, выход: сам грешник спасется, а злые дела его будут гореть огнем неугасимым. Подтверждение своему своеобразному оригенизму он находит, конечно же, не у св. Отцов, а у Гомера, и, как он сам выражается, «в религиозных представлениях самых различных народов и племен» (Сочинения, т.1,М.,1990,с.256).

«Некоторые жиды говорят, – поучает преп. Иов Почаевский, – будто бы Господь к Своей премудрости сказал: сотворим человека по образу Нашему и по подобию (Быт. 1,26). Ясно уже, они обличают сами себя и неверие свое, так как и Соломон сказал: премудрость созда себе дом (Притч.9,1). Под премудростию он разумеет Сына Божия, а под храмом святым – пречистую и непорочную и безскверную Деву Богородицу Марию» (Беседы и поучения преподобного и богоносного отца нашего Иова, игумена и чудотворца святыя лавры Почаевския, Почаев, 1884,с.42).

«Православным» мыслителем является и Н. Бердяев, который всю свою жизнь посвятил хулению Православия. Его скверная мысль в своем отрицании православного вероучения дошла до крайности: лжеучению о Троице, Которая якобы родилась от «божественного ничто».

«Православным» богословом является и прот. Ал. Мень. Если древние еретики искажали православное вероучение, говоря, что грех Адама не распространился на его потомков и т.п., то Мень отвергает существование самого Адама. «Говоря об Адаме, мы можем понимать его как некое единство, обнимающее множество, и как множество, заключенное в единстве» (История религии,т.2, М.,1991,с.380). Не только реальное существование Адама отвергает Мень, но и сатаны. Для него сатана – всего лишь второе начало термодинамики, закон энтропии. Священное же Писание – переложение вавилонских мифов.

Современное православное богословие – это совокупность самых различных мнений и предположений по всем догматам православной веры. Но это свидетельствует, по мнению архиеп. Михаила (Мудьюгина), «о неиссякаемой жизнеспособности православного богословия». Об этой жизнеспособности свидетельствует, очевидно, широкое распространение писаний не только современных еретиков, но и воскрешение писаний еретиков древних. Последнее – не может не сопровождаться, и сопровождается хулением святых Отцов, сомнением в справедливости и правомочности определений Вселенских и Поместных Соборов, предавших этих еретиков анафеме. Так, рассуждая об Оригене, известный богослов архимандрит Киприан (Керн) пишет: «история была к нему строга и во многом судила его суровее и поверхностнее, чем он того заслуживал. Но, во всяком случае, беспристрастный и окончательный приговор науки ему еще не вынесен» (Антропология св. Григория Паламы, YMCA-PRESS, Париж, с.128). Здесь история – это св. Отцы V Вселенского Собора, которые, по мнению архим. Киприана, поверхностно и небеспристрастно судили о богословии Оригена. Анафема Собора – это не окончательный приговор Оригену, – заявляет богословствующий архимандрит. Впрочем, сомнение в справедливости анафематствований Соборов – явление в современном богословии привычное. Вспомним хотя бы призывы Смешанной комиссии по диалогу с монофизитами снять анафемы с ересиархов монофизитства. Священный Синод Румынской Православной Церкви вообще считает, что анафемы на всех первых еретиков были произнесены Вселенскими Соборами в духе отсутствия любви. В свете этого совсем не случайно проф. МДА протопресвитер Виталий Боровой заявляет, что «с исторической точки зрения мы не должны стремиться к защищению лишь своей собственной позиции. В истории не действуют одни лишь ангелы света или демоны тьмы. В истории действуют люди, святые люди, конечно, но все-таки люди. Даже в Нестории можно найти немало положительных черт. Мы должны признавать достоинства и слабости обеих сторон. Дух Святой пребывает во всей Церкви».

Современные курсы патрологии и истории Церкви и изложены в русле признания достоинств и слабостей обеих сторон, т.е., Святых Отцов и противоборствовавших им еретиков. Так прот. Иоанн Мейендорф совершенно бездоказательно, но утверждает, что еретические мнения можно найти у любого святого Отца. Ему вторит в своей «Патрологии» проф. МДА А.И. Сидоров, который, недавно вышедший том сочинений некоего Евагрия, предварил обширной статьей, связав эти сочинения с тем самым Евагрием, который анафематствован V Вселенским Собором вместе с Оригеном. В статье немало места посвящено и «творческому» наследию Оригена. И для того, и для другого еретика Сидоров находит немало добрых слов, попутно сея в душах православных читателей сомнение в святости Собора и непогрешимости догматических его определений.

Возникает вопрос: для чего? Для чего в современной богословской науке происходит изъятие их небытия сочинений древних еретиков, прославление их, как, впрочем, и новых? Ответ на него можно найти у одной из руководительниц Теософского Общества. В конце прошлого века и начале нынешнего в России начали распространяться идеи этого Общества. При этом многие удивлялись, что эти идеи во многом совпадали с идеями индуизма. Так вот эта руководительница в одном из интервью призналась, что цель Теософского Общества не восстановить индуизм, а смести Христианство с лица земли. Можно не сомневаться, что такова же цель и в данном случае. Цель всех этих конференций, симпозиумов, семинаров, книг, статей и проч., посвященных творческому наследию Вл. Соловьева, Бердяева, свящ. П.Флоренского, прот. С. Булгакова, прот. Ал. Меня, Оригена. Нестория, Евагрия, Севира и имже несть числа еретиков – смести с лица земли Православную Веру. Именно этим и занимаются многие профессора и преподаватели духовных академий и семинарий, богословских институтов и т.п. заведений, когда заявляют о значимости для нас, православных христиан, творческого наследия древних и новых ересиархов; когда приветствуют наличие расхождений и даже глубоких расхождений в исповедании догматов веры, что эти расхождения, дескать, свидетельствуют о жизнеспособности православного богословия; когда заявляют, что православные не должны стремиться к защите только своей позиции, что Дух Святой почивал как на св. Отцах, так и на противодействовавших им еретиках.

Но это ложь современного богословия, которое напрасно именует себя православным. Православие – это единомысленное исповедание догматов веры, а не разномысленное. О тех же, которые разномыслят по догматам веры, св. Отцы говорили определенно.

Св. Кирилл Иерусалимский: «имей отвращение ко всем еретикам… Не обращай внимания на их благовидные речи, на их мнимое смиренномудрие, это – змеи, рождения ехиднова» (Творения, М.,1855,с.97).

Св. Ефрем Сирин: «еретиков, как хульников и врагов Божиих, Писание называет не человеками, но псами, волками, свиньями и антихристами, как говорит Господь: не дадите святая псом (Мф.7,6), и Иоанн говорит: ныне антихристи мнози быша (1Иоан.2,18). И их-то не надлежит любить и питать, ни молиться, ни есть вместе с ними, ни принимать их в дом к себе, ни приветствовать, чтобы не принять участия в лукавых делах их» ( Творения, Сергиев Посад. 1912, изд.5, ч.3,с.111).

А как должны относиться христиане к творческому наследию еретиков, поучает нас преп. Исайя Отшельник: «если встретишь книгу, которая слывет еретическою, не желай прочитать ее, чтобы не наполнить сердца своего ядом смертоносным; но содержи то, в чем просвещен, ничего не прибавляя к тому и ничего не убавляя от того» (Добротолюбие, т.1, М.,1905,с.299).

Таково отношение к еретикам древних христиан не случайно: еретики разрушают веру, ту самую веру, которую предал Церкви Сам Христос. Св. Игнатий Богоносец: «не обольщайтесь, братья моя! Растлевающие домы Царствия Божия не наследят. Но если делающие это в отношении плоти подвергаются смерти, то не гораздо ли более – если кто злым учением растлевает веру Божию, за которую Иисус Христос распят? Такой человек, как скверный, пойдет в неугасимый огонь, равно как и тот, кто его слушает» (Ефесянам, гл.16).

С еретиками не может быть у христиан никакого евхаристического общения. Преп. Феодор Студит: «хотя бы был отец, хотя бы мать, хотя бы брат, хотя бы кто-либо другой обличенный в ереси до смерти, он не должен быть поминаем на Литургии» (Творения, т.2,с.154).

Евхаристическое общение с еретиками превращает Церковь Божию в вертеп разбойников. Св. Иоанн Златоуст: «Иже восхощет друг быти им враг Божий бывает (Иак.4,4). Слушайте все вы, разделяющие с еретиками трапезу, этот горький для вас приговор: вы враги Христу. В самом деле, кто дружит с врагами царя, тот не может уже быть другом царя. Он не заслуживает даже и жизни и осуждается на все худшее… Так, желая научить, как будущие предстоятели церквей должны относиться к еретикам, Он сделал бич из веревок и, войдя в храм, изгнал всех оттуда, вытолкал и преследовал их со словами: храм мой храм молитвы наречется, вы же сотвористе и вертеп разбойником (Мф.21,13). Слушайте же, предстоятели церквей! Прекрасный образец для подражания дал вам Спаситель: последуйте стопам Его, неусыпно и бдительно охраняйте свое стадо и отгоняйте от него волков» (Творения, т.8, СПб,1902,с.701,с.703).

Итак, что же такое Православная Вера? Православная Вера – это Вера святых Отцов, тех самых святых Отцов, которые на Вселенских Соборах предали анафеме Ария, Нестория, Оригена, Евтихия, Севира и прочих еретиков, отлучили от Церкви волков, расхищающих овец Христовых. Вот эту Веру и заповедано хранить Святой Руси. Хранить – значит соблюдать ненарушимыми все догматические определения Вселенских и Поместных Соборов. Хранить - значит анафематствовать всех тех еретиков, которых предали анафеме Вселенские и Поместные Соборы. Хранить – значит отогнать от Святой Церкви новых еретиков – волков, которые нисколько не менее зубастее волков древних.