Святой образ Царя-мученика не убили ни ложь, ни гонения, ни заговор клеветы

Публикуемый ниже материал разоблачает подрывную деятельность «профессора-богослова» А.И. Осипова, свившего себе гнездо в Московской Духовной Академии. По мнению многих священнослужителей и верующих, этот человек является опаснейшим элементом, внедренным в тело нашей Святой Матери-Церкви еще во времена тов. Суслова. Данное убеждение не бездоказательно - оно подтверждается рядом фактов, в том числе и его изощренной клеветой на святого Царя-Мученика Николая II.

По данной ссылке - видео, разоблачающее А.И. Осипова: http://video.yandex.ru/users/pravvideo3/view/39


                                                                           О Царе-Мученике Николае

                                                                                             I

История 30-х годов бывшей Российской Империи, названной Советским Союзом,— это история невидимого геноцида против своего народа, который можно назвать эрой мучеников. Ни один народ, ни в один исторический период не дал столько мучеников и исповедников за Христа, как православные всех наций, попавшие под тиранию коммунистической власти. Это было время духовной дифференциации народа, которое дало героев и предателей, мучеников и палачей; которое как бы обнажило до дна демоническую сущность тех, кто подготовил и совершил революцию, кто отрицал всякую мораль и нравственность во имя победы… кого над кем — не понятно. Это время дало больше мучеников, чем гонения на христиан от Нерона до Диоклетиана. Но это было время страшной подлости и безчестия, время великой лжи.

Уже в начале XX в. пресса и большинство учебных заведений были захвачены антихристианскими силами, которые отравляли сознание народа. Теперь, после революции, пресса стала концентрированным сгустком лжи. Людей, которых убивали за веру в Христа, хотели показать в глазах народа преступниками, врагами государства, людьми аморальными: низкими, недостойными или, по крайней мере, приписать их смертную казнь и приговоры трибунала каким-то другим причинам, а не стойкости в вере, преданности Церкви и нежеланию идти на компромиссы.

Для коммунистической власти нужно было не только физически уничтожить своего противника, но путем лжи опорочить его имя; им были нужны не только приговоры трибуналов, свирепствующие по всей стране, но и одобрение народа, хотя на судах народ представляли специально посланные туда красногвардейцы и матросы: смертные приговоры они встречали аплодисментами и криками: «Раздавим врагов революции».

Главой мучеников, как бы предводителем их, был Император, который не изменил своему долгу и вере, не пошел ни на какие сговоры с антихристианскими силами, не стал посмешищем в их глазах, как Людовик, который подписывал своим именем декреты революционного правительства, что не помешало его казни. Царь умер как солдат на посту, как мученик, распятый на кресте; он умер потому, что был и остался христианином.

Но революционным силам была нужна не только смерть, но и дискредитация Царя. Сколько лжи, клеветы, подделок, бессовестных небылиц было сочинено в эти годы против царских мучеников; какие потоки сатанинской злобы обрушились на безвестную могилу Царя. Суд Хама и его сыновей над Царем, который был отцом народа, продолжается.

К сожалению, к этому революционному суду, который продолжает дискредитацию мученика-Царя, в качестве обвинителя примкнул г-н Осипов. Его обвинение против Царя, в сущности, повторяет обвинения тех, кто объявил войну алтарям и тронам, кто вместо царского трона построил мавзолей, а храмы превратил в застенки и тюрьмы. Мы, разумеется, не ставим знака равенства между преподавателем Основного богословия и пьяным матросом, танцующим в Смольном дворце, мы только говорим о традиции цареубийства: убивают не только пулей и штыком, но и словом.

Каким-то силам до сих пор хочется нравственно уничтожить Царя, продолжить его убийство; им до сих пор ненавистен Царь-мученик; они до сих пор хотят скрыть характер смерти Императора и его Семьи как ритуальной жертвы, принесенной сатане. И здесь г-н Осипов повторил нападки революционной прессы, разумеется, в другой форме, но при одном и том же содержании.

Наглость революционных лжецов не имеет пределов. Так, например, Людовика XVI обвинили в безнравственности, а так как фактов не 6ыло, то придали ему следующий вид: «Король обвиняется в том, что он хотел взять себе любовницу», что «пагубно повлияло» бы на нравственность французского народа.

К подобным обвинениям прибегает и г-н Осипов: он говорит, что в царском дворце занимались спиритизмом. Но г-н Осипов как будто забывает, что две сербские княгини, занимавшиеся спиритизмом, как раз включились в клевету против Царя, возможно под влиянием духов, которые действовали на спиритических сеансах. Г-н Осипов обвиняет Царя в том, что он вел тот образ жизни, который приписывал ему дворцовый этикет. Но разве святые императоры Византии поступали по-другому? Двор Иустиниана Великого поражал как соотечественников, так и иностранцев своим богатством, — но ведь царский дворец был символом Империи!

Господин Осипов упрекает Царя в политических ошибках. Но разве он не знает, что распоряжения Императора искажались, а часто вообще блокировались, что задолго до революции дворец был опутан сетью заговоров, что во время войны Царю лгали его генералы, которые хотели, как некогда декабристы, падения самодержавия? Г-н Осипов упрекает Царя в том, что он был сторонником синодального правления Церкви. Но ведь в начале заседаний Поместного Собора Русской Церкви в 1917 году значительное количество участников высказывалось за сохранение прежней синодальной структуры, и только революционные события заставили их переменить свою позицию. Синодальное правление Русской Церкви было согласовано с восточными патриархами, которые объявили Синод своим «братом», так что церковная ориентация не являлась грехом против Церкви.

Последний византийский Император Константин XII совершил преступление, дозволив унию, хотя это дозволение было только формальным и впоследствии отмененным. Но он погиб мученически, сражаясь за Царьград и великую Софию, хотя его уговаривали оставить поверженный город, и как мученик, был причислен Греческой Церковью к лику святых. Царь Николай был убит как воин, сражаясь с силами куда более страшными, чем орды Мухамеда II.

Г-н Осипов хочет объяснить его смерть политической ситуацией; то же самое хотел сделать идеологический кабинет Свердлова. Господин Осипов, к сожалению, не имеет той рыцарской чести, которая требует уважения к сюзерену: ему больше импонирует роль Терсида, который смеется над могилами героев.

Народная душа почувствовала святость Царя; Царь стал народным святым, и этот образ не убили ни ложь, ни гонения, ни заговор клеветы вокруг имени мученика-Царя.

                                                                                       II

Последним византийским Царем был Константин XII, который отказался покинуть осажденную турецкой ордой столицу, даже когда магометане ворвались в обреченный город и бои шли на улицах, залитых кровью. Он решил остаться до конца со своим народом и, сражаясь за святую Софию, умер как воин в бою. Константинопольская Церковь причислила его к лику святых, а его могила стала местом тайного паломничества для православных жителей новой исламской империи. Впрочем, говорят, что его могила осталась неизвестной, а тело последнего Императора было настолько изрублено, что его невозможно было опознать.

Византия пала за грехи народа и ее царей. Но, смерть последнего Императора была не только подвигом героя, но также добровольной жертвой за грехи своего народа. В гавани Золотога Рога стоял корабль, который ожидал Императора, чтобы увезти его на Запад, но тот предпочел мученическую смерть. Его последние слова, сказанные народу, были: «…пойдем, умрем за Софию», то есть за Православие.

Православный Царь является помазанником Божиим, поэтому монархия, в отличие от других форм правления, имеет свою мистику: Царь представляет в Церкви народ; он в этом смысле является избранником, а избранничество в мистическом значении — это жертвенное служение. Чем полнее власть Монарха, тем выше его служение, тем более тесен мистический союз между народом. Монарх отвечает за грехи народ; отец — за грехи своих детей; но народ также отвечает за грехи своих царей, как дети несут наказание за грехи своих отцов. Это могут быть политические потрясения, стихийные бедствия, несправедливость судей, жестокость господ. Монарх также несет на себе груз грехов своих предшественников; поэтому Монарх, исполняющий свой христианский долг, часто избирается Богом в жертву за грехи предшественников и народа. Чаще всего эта жертва совершается рукой богоборческих сил, и Монарх становится мучеником за Христа.

Крепость падает изнутри. Византия пала под тяжестью своих грехов так, как пал когда-то Иерусалим, взятый войсками Навуходоносора, а затем Тита. Российская Империя разрушилась потому, что отступила от Христа, и Царь-христианин стал для богоборческих сил их врагом. Аристократия и интеллигенция были развращены; народ подкуплен сказками о «царстве изобилия на земле», которое откроется после свержения монархии. Войско нарушило свою присягу; Царь Николай остался более одиноким, чем Константин XII во время осады Царьграда. Царь Николай незадолго до смерти писал: «…везде измена, трусость и предательство». Константин XII умер в бою; он обладал исполинской силой, и перед своей смертью поразил в рукопашной битве много врагов, пока не был убит и рассечен на части в кровавой сечи. Император Николай умер, прощая своих врагов. Какой подвиг выше? Оставим это суду Божиему.

Судьба Российской Империи была еще более трагичной потому, что ряд ее царей, приняв помазание на Царство, разрушали саму Церковь, гнали Православие и продавали людей как скот. Двоих из них история назвала Великими потому, что они вели победоносные войны и расширяли границы государства. Но в духовном плане это были разрушители Православия, осквернители святынь народа, носители богоборческого духа; это были насильники над Церковью, поэтому их преступления, как черное облако, висели над страной.

Петр I стал первым революционером против традиций своего народа, против того, что называется «святая старина». Он первый стал открыто развращать свой народ. Его преемники продолжали это дело в течение почти столетия; оно должно было кончиться взрывом революции рано или поздно, потому что инерцию зла остановить трудно, тем более, когда она направляется сверху вниз, не встречая удерживающей силы.

Царь Николай, как преемник монархической власти, должен был отвечать за грехи своих предков и в мистическом плане стать жертвой из-за их грехов и, в какой-то степени, жертвой за весь согрешивший народ. Константин XII до последних мгновений своей жизни не был покинут: около него бились и умирали греческие воины. Царь Николай был покинут теми, кто его окружал. За него никто не бился и не умирал; он был оставлен своим народом.

Жители Византии рыдали о падении Царьграда; большинство жителей России радовались падении Империи. О Константине XII после его смерти стали слагать песни и легенды; Императора Николая, как при жизни, так и после смерти окружили стеной лжи и клеветы. Император Константин умер в царском венце с мечом в руках; Царь Николай сменил корону на терновый венец. <…> Конечно, не до конца пала Российская Империя, Царь Николай стал первенцем и как бы вождем миллионов мучеников: с кровью Царя смешалась их жертвенная кровь.

После взятия Константинополя турки устроили побоище: храм Софии был наполнен трупам и кровью убитых христиан. Но затем это побоище было прекращено: христиане, несмотря на все притеснения, несправедливости и насилия, все-таки имели определенные права и защиту закона. А свержение Царя Николая было только началом кровавой вакханалии, которая продолжалась десятки лет.

Число жертв Византии при взятии Константинополя исчислялось тысячами; число жертв после падения Российской монархии исчислялось десятками миллионов. Это говорит о том, какие страшные силы желали смерти Царя. Константин XI знал, что Царьград падет. Грозные предзнаменования предшествовали этой трагедии на берегах Босфора. Царь Николай знал, что его ожидает мученическая смерть — она была ему предсказана последними подвижниками Православия — и он добровольно шел на свою Голгофу. Ему пришлось испытать самые тяжелые и страшные для человека испытания: вместе с ним убили его детей.

Царь Константин носил имя святого равноапостольного Царя Константина, основателя Византии; Константином началась и кончилась Византия, но все-таки она как бы пробудилась и ожила в своем маленьком уголке — древней Элладе. Царь Николай носил имя самого любимого из святых Российской империи — святителя Николая. Первая церковь, построенная на Руси еще до св. князя Владимира, была храмом святителя Николая; этим началась христианская Русь. Но имя последнего Царя говорит о том, что во времена лютых гонений попираемое и гонимое Православие хранил святитель Николай. Теперь на небе Церкви взошла новая звезда — мученик-Царь с именем Николай.

Будущее знает только Бог; но святые сказали: кровь мучеников — это семена будущего всхода.

                                                                                            III

Глубину человеческого сердца знает только Бог, но в тяжелых условиях, которые принято называть экстремальными, на границе между жизнью и смертью, раскрывается человеческая душа. У оружейников был обычай: изготовив меч, ударять им с размаху о камень, проверяя, притупится или сломается его лезвие, останутся ли на нем зазубрины. Если клинок выдержит испытания, то, значит, он пригоден к бою. Человеческая жизнь суммируется в глубине его сердца, а в минуту смертельной опасности или скорби обнаруживается, кем был человек. <…>

Он остался один перед лицом врагов; покинули все, даже те, которые были ему преданы, казалось погрузились в сон, как апостолы, у которых отяжелели веки. Христос должен был испить чашу страданий один. Император был оставлен теми, кому он доверял и любил. Господь перед Своими страданиями беседовал с Ангелом, явившимся Ему; у Царя был невидимый собеседник — Библия, с которой не расставался он в эти страшные для России дни. Господь окончил Свою молитву словами: Отче будет воля Твоя, а не Моя (Лк. 22, 42); Царь, как свой последний прощальный завет, подчеркнул слова Библии, сказанные пророком Моисеем: …прости им грех их, а если нет, то изгладь меня из книги Твоей, в которую Ты вписал (Исх. 32, 33).

<…> Те силы, которые хотели разрушить Империю, уничтожить Православие, жаждали крови Императора. Как будто какое-то безумие охватило людей: они во время бури ломали корабль Империи и большинство из них потонуло вместе с ним. Моисей стал между Богом и народом, и Господь помиловал народ. Царь тоже хотел встать между Богом и народом и умолял о спасении своих людей, но было поздно,— Господь взял Царя к Себе как мученика и наказал народ, отдав его под власть цареубийц.

Те, кто играли с революцией, – играли с огнем и внезапно увидели себя самих запертыми в пылающем здании. Те, кто потакал революции, кто расшатал трон, думали, что играют с маленьким тигренком и хотели позабавиться с ним, но увидели себя в клетке с тигром.

Царь заранее знал о своей смерти; <…> он сделал все, что мог, даже больше — он пожертвовал своей семьей, своими детьми. Его жертва не была понята, но она не была напрасной; он не запятнал чести Монарха. Как святой он царствует не на земле, а на небе; как святой он стал небесным покровителем своей страны.

Сократ перед казнью беседовал с друзьями — это было последним утешением в его жизни. Царь беседовал со своим единственным другом, которым оказалась Библия, а чтение Священного Писания — это сокровенная беседа с Самим Богом. Царь подчеркнул своей рукой слова Священного Писания: …Моисей был кротчайшим из людей, живущих на земле (Чис. 12, 3). Если можно говорить о главной добродетели Царя, то это была кротость, соединенная с мужеством. Трусы проливают чужую кровь, чтобы обезопасить свою жизнь. Царь прощал тех, кто жаждал его смерти; он принял заточение и смерть как волю Божию, и концом его жизни были последние слова молитвы Христа: Отче, да будет воля Твоя. <…>

Архимандрит Рафаил (Карелин)

По материалам сайта движения «Сопротивление новому мировому порядку» (http://dsnmp.yomu.ru) (с сокращениями)

Святой страны жертва больше своей земле смерти детьми своими Монарха запятнал царствует чести покровителем небесным напрасной понята сделал пожертвовал семьей