Священное и мирское

Возрождение православия в России после 70-летнего периода государственного атеизма парадоксальным образом сопровождается десакрализацией общественного сознания. Обретя свободный доступ к святыням (в том числе иконам), люди зачастую относятся к ним неблагоговейно. Почему это происходит и как это преодолеть? 

СВЯТЫНИ ВЕЗДЕ – СВЯТЫНИ НИГДЕ Современный житель России достаточно часто сталкивается с разнообразными предметами, связанными с православной верой. В маршрутках и личных автомобилях можно увидеть кресты и иконы (подчас, впрочем, соседствующие с предметами, весьма далёкими от веры). 

На зеркало заднего вида водители часто вешают чётки (очевидно, не понимая, что чётки – это не элемент интерьера, а вспомогательное средство для упражнения в молитве). Из-за стёкол киосков на покупателей смотрят бумажные изображения святых, Богородицы, Самого Иисуса Христа – правда, совмещённые с календарём на обратной стороне. 

Под Новый год и Пасху даже в супермаркетах появляются прекрасно изданные «православные» календари, где на каждом развороте изображён какой-либо святой или чудотворная икона. А поскольку календари продаются в разделе периодики, то нет ничего удивительного в том, что рядом с ними располагаются глянцевые журналы с фотографиями полуобнажённых «красавиц». Священные изображения появились даже на кружках: можно спокойно, с глубочайшим безразличием пить на работе чай, нижней губой прихватывая нимб Богородицы или Христа. 

 Вершиной подобного безразличного (выражаясь языком Церкви, теплохладного) отношения к священным изображениям стало появление айфона Caviar с изображением «Троицы» преподобного Андрея Рублёва. Появление подобных вещей вряд ли можно назвать сознательным оскорблением веры – скорее это просто проявление невежества.

Догмат иконопочитания, утверждённый на Седьмом Вселенском соборе в 787 году, разъясняет смысл создания икон Христа и святых так: «Чем чаще через изображение на иконах они бывают видимы, тем более взирающие на них побуждаются к воспоминанию о самих первообразах и к любви к ним и к тому, чтобы чествовать их». 

Описанные выше явления свидетельствуют, к сожалению, о том, что смысл иконопочитания современные люди зачастую не осознают. Наличие священных изображений не побуждает многих из нас к воспоминанию, а тем более почитанию и любви ко Христу и святым. 

В массовом сознании священные образы не являются подлинно священными. Именно поэтому производители привешивают к ним дополнительный «функционал», чтобы святыни служили украшением (бывает, кстати, что к нательным крестам относятся как к украшениям), календарём, кружкой, закладкой в книге, дизайном айфона и т.д. Эти дополнительные функции приводят к утрате главного (если не единственного!) назначения той же иконы: служить вспоможением в нашей молитве, обращённой к Богу или святым. Ведь абсурдно молиться Божьей Матери, изображённой с календарём или на кружке. 

Произошла «инфляция» священного, его широкое распространение в общественном пространстве, совпавшее с девальвацией его ценности. Почему это случилось? 

СВЯЩЕННОЕ И РЫНОК Современная рыночная экономика формирует тип человека-потребителя, для которого волей-неволей приобретение материальных, а не духовных благ становится основной целью жизни. В таких условиях для сферы сакрального остаётся два варианта: 1) уход в гетто и существование на правах маргинальной субкультуры (что, по сути, произошло с западным христианством, которое когда-то было культурообразующей основой стран современного Запада); 2) приспособление к рыночному потребительскому порядку и низведение священного до уровня мирского (что опять-таки делает религию субкультурой). Именно эта логика приводит к появлению на прилавках икон «со стразами Swarovski», а также всевозможного псевдорелигиозного «ширпотреба». 

Рыночный потребительский подход взаимосвязан также с постмодернистской трансформацией культуры, вследствие которой из неё исчезло понятие о классичности, образцовости, каноне, возвышенности. Теперь культурное творчество обязано не столько возвышать человеческую душу, сколько её развлекать и развращать. Соответственно, культурные продукты всё чаще превращаются в лишённые смысловой основы симулякры. Например, можно назвать театральную постановку «Тангейзером», но при этом с творчеством Рихарда Вагнера она не будет иметь почти ничего общего. 

Логика высокой культуры иная: встреча (синергия) священного и мирского происходит и в ней, но не как низведение священного к низкому развлекательному жанру, а как приобщение светского искусства к сакральным смыслам. Так появляются «Отцы пустынники и жёны непорочны» Пушкина, «Явление Христа народу» Иванова, «Песнопения и молитвы» Свиридова…

 В эпоху же массовой культуры люди довольствуются симулякрами священного, не приобщаясь к нему по сути. Что интересно, богохульство и кощунство в тех же современных театральных постановках имеет тот же корень, что и «православные» календари и кружки, потому что и то, и другое несёт в себе неуважение к сакральному: одно в открытой форме, а другое – в скрытой и внешне «благочестивой». 

 Одним из проявлений десакрализации общественного сознания является употребление слов, связанных с религией, в отношении совершенно мирских предметов и явлений. Сегодня, например, слово «православный», означающее верность истинному вероисповеданию, зачастую прилагается к самым что ни на есть мирским предметам (не будем конкретизировать – перечень большой). Массовое сознание как будто пытаются убедить в существовании того, что по определению существовать не может. 

Дух православия совершенно противоположен какому-либо неблагоговению. Это связано в том числе с исполнением четвёртой заповеди, запрещающей употреблять имя Божие всуе. Как писал святитель Филарет Московский, «имя Божие приемлется всуе, или напрасно произносится, когда произносится в разговорах бесполезных и суетных, а тем более напрасно, когда произносится лживо или с нарушением благоговения». Это относится, конечно, не только к Божьему имени, но и в целом касается отношения человека ко всему священному. 

ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО Интересны некоторые исторические и культурологические параллели с современностью. XVII век, Московия. Начинается активное проникновение на Русскую землю западной культуры и её носителей. Рационалистический дух католической религиозности постепенно проникает в православие. Среди наших предков ослабевает живое переживание церковного Предания, в том числе иконописи. На последнюю, в свою очередь, начала влиять западная реалистическая живопись – сама по себе не плохая и не хорошая, но с точки зрения аскетики очень чувственная и далёкая от глубины традиционной иконописи. 

Одновременно, как и в наше время, произошла «инфляция» священного: дешёвые некачественные иконы нового типа стали продавать всюду. Как писал автор XVII века Иосиф Владимиров, «на честное то и премудрое иконное художество понос и уничижение от невежд произыде», виной чему «иконоторжцы». Не все знают, что патриарх Никон, известный по своей церковной реформе, пытался противодействовать обмирщению иконописи и даже уничтожал образы, не соответствующие православной традиции.

 То, что происходило во второй половине XVII века, во многом напоминает наше время: та же коммерциализация общественного сознания, то же обмирщение народной религиозности, то же поверхностное отношение к священным образам. 

К НОВОМУ СРЕДНЕВЕКОВЬЮ? «Доэкономический» человек, живший традиционным, патриархальным бытом, при всех своих проблемах и недостатках обладал неоспоримым преимуществом перед людьми XXI века: для него священное было безусловной и приоритетной ценностью, а вера определяла образ мысли и действий. Те же иконы в домах русских людей прежних эпох находились в особом, «красном» углу, тогда как сегодня иконы в домах зачастую расположены где попало среди бытовых предметов и украшений интерьера.

Как говорил преподобный Паисий Святогорец, « в прежние времена миряне имели больше благоговения к просфоре, чем сегодня некоторые монахи к Святому Причастию». Организация жизненного пространства также является выражением ценностных ориентиров общества. Храмы раньше были пространственными доминантами всех населённых пунктов, тогда как сегодня они зачастую подавлены многоэтажными домами и торговыми центрами. 

В Москве, например, торгово-развлекательные центры с точки зрения своего размера и убранства гораздо более значительны, чем церковные постройки (за исключением, пожалуй, территории Кремля и храма Христа Спасителя).

 Конечно, от современного человека сложно требовать возврата к Средневековью – эпохе, в которую Церковь являлась культурообразующей силой, имевшей безусловное влияние на общество. Да это и невозможно. Но в то же время просвещение общества, прорастание православия «вглубь» необходимо для того, чтобы оздоровить духовное и культурное состояние народа, вернуть уважение к сакральному, не допустить его смешения с постмодернистской глобальной культурой. Это путь, доступный нам как на уровне отдельной личности, так и общества в целом. 

Евгений Иванов

Источник: 1.menswork.z8.ru